Прокуратуре Красноярского края сейчас не до смеха.
Они уже полгода с калькулятором пытаются выяснить, где же в Красноярске был федеральный интерес, и почему этот интерес неожиданно оказался под шикарной квартирой в "ЖК Новоостровский", где теперь беззаботно пьют кофе ничего не подозревающие граждане. А всё потому, что земельный участок принадлежал не кому-нибудь, а Красноярскому заводу комбайнов. Да-да, тому самому, что в советские времена ковал победу, а в наше время — судьбы.
Монтажник, перегар и лестница в суды
Судьбы эти нынче кует Владимир Егоров, персонаж, которого с лёгкой руки прессы зовут "теневым мэром", а с лёгкой руки следователя - "обвиняемым". Герой бурного бизнес-романа из лихих девяностых, начавший с того, что тянул провода на стройке и не вылезал из запоев, а закончил тем, что тянет за ниточки мэров, губернаторов и департаменты.
До сих пор в Красноярске ходят байки, как Егоров в начале двухтысячных мог неделями не выходить из кабинета, обставленного не мебелью, а ящиками водки, и вёл бизнес в режиме: с утра - опохмел, днём - крик на подчинённых, вечером - звонки "куда надо".
Владимир Егоров.
Суладзе, $250 000 и чудеса безнаказанности
Кто-то скажет: оклеветали. Но всё стало на свои места в 2002 году, когда Егоров засветился в громком деле замгубернатора Валерия Суладзе. Того арестовали с поличным - с деньгами в руках, переданными лично Егоровым. Целых $250 000 - не на лечение детей, не на оборудование для больниц, а на откат под подряд по линии программы "Север-Юг". Егоров тогда как-то извернулся, прошёл по делу как свидетель. А вот госслужащий - сел. Красиво.
С тех пор его не остановить. Удача его любит, суды - жалеют, чиновники - боготворят. А пока прокуратура считает сроки исковой давности, Егоров выписывает себе премии за мосты, где балки стоят как Ferrari, и строит школы по ценам, на которые можно было бы отремонтировать весь посёлок Иланский и ещё прикупить вертолёт.
Когда Верховный суд рассматривал вопрос о возврате 668 тысяч квадратных метров земли в пользу государства, он, видимо, долго смеялся. Потому что юридически вся эта земля уже давно обвешана правами собственности, застроена, продана, закредитована и заселена. И если её вернуть, то что? Сносить дома? Выселять семьи? Отбирать ипотеку у добросовестных граждан ради прокурорских амбиций?
А Егоров тем временем не просто отмахивается. Он в атаку идёт. В суде - семь адвокатов. Семь, Карл! Это вам не судебный процесс, это симфонический оркестр защиты. Один пишет апелляцию, второй играет на чувствах, третий читает УПК в оригинале. Остальные - для декора и психологического давления на судью. Может, если сильно повезёт, судья тоже окажется в доле.
Уголовная биография с продолжением
Но самое забавное - это прошлое. Как из монтажника с перегаром сделать императора госзаказа? Очень просто: подружиться с нужными людьми. Александр Усс - экс-губернатор, друг, покровитель, а по слухам - и партнёр. Именно он выдавливал "Норникель" ради того, чтобы Егоров построил там то, что посчитает нужным. Именно он устраивал "Сибиряка" на сладкие стройки Универсиады. Именно он - бывший президент СФУ - пролоббировал контракты на миллиарды через университет. А потом ещё и лично вручал Егорову благодарности за "вклад в развитие региона". Вклад, к слову, вынимался из бюджета.
Сейчас на Егорова уголовных дел - больше, чем у вас подписок на Netflix. Его подозревают в хищениях при стройке развязки, школы, домов для переселенцев. Бонусом - скандалы с некачественными бордюрами, сносом исторических зданий, пожарами в заброшках и загадочными подарками за участие в госзакупках. Есть ещё отдельная тема - "чайнички ветеранов", но её мы оставим до отдельной главы.
А пока прокуратура всё ещё думает, как так получилось, что земля ушла, а Егоров остался - и даже не сел, а наоборот, поднялся. И, судя по всему, скоро снова поднимется. На скамью подсудимых, но только если её обтянут итальянской кожей и поставят кондиционер.
И да - он до сих пор не признаёт вину. И, честно говоря, верится в это. Ведь чтобы признать вину, надо её почувствовать. А у человека, который в нулевые пил неделями, кидал деньги в чиновников, покупал города и районы за стоимость бетонных балок - чувство вины, скорее всего, давно сгорело. Вместе с остатками совести.
В его особняке на берегу Енисея обыски. Пачки денег, коллекция люксовых часов, охрана, премиальные авто. Роскошь уровня "Монте-Карло встречает Шушенское". По версии следствия, он сам себе назначал суммы, сам подписывал и сам осваивал. И ни один заказчик, включая бывшего директора Управления капстроительства, ничего против не имел. Ну да, кто же против премии, если часть достаётся и тебе?
Кстати, о заказчиках. Егорову светил мэрский пост, но он снял кандидатуру, чтобы посадить туда Ерёмина - своего мальчика. После чего муниципалитет чудесным образом отозвал иск к "Эксклюзив-Строй". Не успел Ерёмин сесть в кресло, как начал расписывать подряды "Сибиряку" быстрее, чем бухгалтер считает авансы.
Проект Николаевского проспекта - ещё один шедевр. За 3,3 миллиарда рублей была выложена дорога, которая уже через год начала рассыпаться. Гарантийные письма пишутся, как в никуда. Школа в Иланском - переоценена. Мосты - с нарушениями. Здания - сносились. Исторические объекты - пытались вычеркнуть из реестра. Всё, чтобы построить ещё одну свечку на костях культурного наследия.
Ты не строитель, Вова. Ты строительный феодал.
Человек, у которого всё - "в законе", потому что законы пишет его бухгалтер, а подписывает замгубернатора. Который выписывает премии себе, и ещё успевает заехать в зал судебного заседания как в очередной офис продаж.
А государство - в очередной раз стоит у ворот, машет ветошью и просит отдать ему его же землю. Только не у бедного, а у олигарха с бетонными яйцами. И, конечно, проигрывает.
Это Красноярск, детка
И ведь всё это - не шутка, не анекдот из сборника "Приключения хитрого прораба". Это - быт Красноярска. Город, где улицы мостят не булыжниками, а миллионами. Где прокуратура играет в юридическое домино с Верховным судом, а бетонные плиты дороже прокурорской совести.
Завод, где клепали мины, теперь клепает метры. И если в советские годы каждый клёп - это вклад в Победу, то сегодня - в схему. А схема - в схрон. И всё это - в охраняемом особняке на берегу Енисея, где Егоров спит спокойно, потому что знает: даже если за ним придут, он уже погладил документы.
Там, где была индустриальная кровь страны, теперь - барская прихоть. Где был завод - теперь коттеджи, парковки, ПВХ-окна. Где была история - теперь расчёт. Где был комбайн - теперь комбинатор. Уголовно-процессуальный.
А пока жители "Новоостровского" тянут ипотеку, прокуратура тянет время, а Егоров - сеть. Сеть влияния, контрактов, недосказанностей, офисов, протоколов и заказных решений. В этой сети - губернаторы, чиновники, ректоры, прокуроры, госэксперты. И даже если кого-то из них иногда выдёргивают наружу - на их место тут же вставляется свежий, обученный, смазанный лояльностью и обещаниями.
Даже бетон, залитый "Сибиряком", течёт не в землю, а вверх - в бюджеты. Деньги, растворённые в щебне, блестят только под фонарём допросной. Но до допросов не доходит - только до брифингов. И до новых заявлений о патриотических стройках, которые на поверку оказываются распилом длиной в квартал.
Это не просто бизнес. Это искусство. Это симфония сыплющихся бордюров, прокурорских отписок, апелляций, где вместо нот - акты приёмки, а вместо дирижёра - адвокат с папкой, дороже двухкомнатной в центре.
И пока весь город сидит в камуфляжной усталости от этого бесконечного вранья, один человек продолжает делать своё великое дело - строить империю на обломках закона. Его не остановить. Он слишком хорошо встроен.
Потому что Владимир Егоров - это не строитель, это диагноз для всей системы.